Иногда тошнит от славянских языков. И хочется слышать строгий немецкий. Выйти в скандинавские леса и смотреть на холодное море. Нет ничего родного рядом. Ты просто один, ты чужой. Ты впитываешь ностальгию и возвращаешься домой с мотивом датских песен но все же включаешь родное радио. Ты ищешь дом. Возможно, твой дом это человек. Возможно, твой дом у тебя внутри. А возможно, его и вовсе нет, но ты ищи...

• Бывает такое чувство.
• Когда противоположности сталкиваются лбами и инь-ян сливается в такой мутный, приглушённо серый цвет. Что-то вроде между монтекки и капулетти, но победа присуждена третьему, левому.
• Абсолютно разные чувства охватывают друг друга руками и сжимают так крепко, что пучина крови с яростью разливается по рёбрам. Веки жжёт неуверенность, которую я глотаю, захлёбываясь выбором из двух. Неприятное и совершенно необъяснимое наукой состояние.
• Я инскетофоб. До того, что в висках больно давит из-за собственного внушения себе страха. Честно говоря, не знаю, боюсь я их или просто имею явное отвращение к низшим существам. С одной стороны — страшусь близости, с другой — вру сама себе. 
• Я действительно боюсь того, что это чертово насекомое залезет ко мне ночью и выпотрошит мозги. Поэтому даже метровой близости спокойно перенести не могу. Эти противные скрежеты словно скребущие когти по сердцу — больные в двух смыслах и ударениях. Я стараюсь держать себя в руках, но вынужденность сама сковывает меня в иллюзионную цепь. Отчасти, бояться насекомых я всё же умею.
• А есть ещё одно противоречие — кровожадность. Порой в голове развивается картины не самого приятного содержания. Они нарисованы алой кровью, да и ещё так безобразно. Хочется действительно взять что-нибудь такое и нещадно раздавить ту сколопендру на стенке до полного издыхания. А ещё иногда хочется посмотреть на умирающих людей. Но я не настолько глупая.

• Если бы я совершала преступления с психоделическими сюжетами, что развиваются в моей голове, то пройденный мною тест Хэйра имел бы все 40 баллов. Психопат.
• Я поразительно терпелива. Это даже немного помогает.

• Но Люцифер не ждёт.

 

• Ты получаешь больше любви и поддержки от человека, которого никогда в жизни не видел, чем от людей, которые тебя окружают. Этот человек бесконечно далеко от тебя, как в расстоянии, так и во времени. Сидя в четырех стенах ты посвящаешь ему все свое свободное время, интересуешься им, заботишься, любишь. А он в ответ дает тебе все то же самое, только в два раза больше. Ты улыбаешься, как чертов идиот. Ты счастлив. Ты тянешь бледную и худую руку к светящемуся во тьме монитору, а второй утираешь слезы с опухшего лица. Ты важен, тебя любят, тобой дорожат. Тот самый человек, в объятиях которого ты мечтаешь утонуть, он в очередной раз пишет что-то милое и невероятно приятное. Ты опять улыбаешься.
• Раскрой же глаза, наконец.
• Просыпаешься утром, раздираешь слои обвисших век и бежишь к монитору. А он пуст, как твой холодильник. Нет там никого. Спаситель и ангел-хранитель исчез. Страница удалена, сообщение с извинениями и пожеланиями удачи на будущее, гнетущее молчание и игнор — выбор ответа огромен, а причина неизвестна. 
• Раскрой же глаза, чертов идиот. Тот самый человек, ради которого ты отказался «жить» за стенами своего убежища, покинул тебя. Нет никакой вероятности, что ты будешь счастлив хотя бы в Интернете. 
• Перечитываю живые письма и рыдаю как в детстве.

Ты здесь не чужой
Адам Хэзлетт

Девять историй, девять жизней, девять кругов ада.
• маниакальный изобретатель-шизофреник; 
• женщина с изломанной жизнью в результате наркоманских выходок и последующей смерти любимого сына; 
• мальчик-сирота, нашедший утешение в жестоких сексуальных играх с одноклассником; 
• престарелые брат и сестра, не поделившие в молодости одного мужчину; 
• несчастный мужик в страшной депрессии, которая должна закончиться самоубийством; 
• гомосексуалист, умирающий от СПИДа;
• мальчик, предсказывающий смерть;
• парень, потерявшийся в бреду своих псевдонаучных фантазий;
• старушка в доме престарелых, которая много лет общается с призраком;

«Ты здесь не чужой» — говорит нам автор, а потом показывает нам ад. Ад каждого из героев девяти рассказов. «Ты найдёшь здесь своё место», как бы говорит он. 

Все герои, загнанные жизнью в психологический тупик, учатся находить удовольствие в жестких рамках грубой действительности, выход из которой возможен лишь через выход из своей физической оболочки. Но суицид только кажется им самым выгодным и удобным способом решения всех проблем. На самом деле с мысли о самоубийстве только начинается самое интересное.
Эти и другие персонажи – не чужие, а чуждые обществу, которое открестилось от них за решеткой психбольницы и затыкает едва пискнувший рот очередной таблеткой.